Вторая Московская биеннале современного искусства. Амнезия по полной программе
Gucci, люльки и бирюльки
Как известно, биеннале – своеобразные региональные фестивали современного искусства – проводятся раз в два года, а потому несложно предположить, что возраст московской еще близок к младенческому. Большинство сколько-либо значимых новых биеннале успели обзавестись пятерками и шестерками перед указанием места своей дислокации. Хотя некоторые из спецпроектов и параллельных проектов Мосбиеннале публике представили уже давно, официальное открытие состоялось лишь 1 марта сразу на двух площадках – в ЦУМе и в башне "Федерация", где разместились выставки основного проекта.Кураторский состав по сравнению с фестивалем двухгодичной давности особых изменений не претерпел: комиссар биеннале – Иосиф Бакштейн, в кураторах основного проекта помимо самого Бакштейна значатся Даниель Бирнбаум, Яра Бубнова, Николя Буррио, Гуннар Кваран, Роза Мартинес, Ханс-Ульрих Обрист и Фулия Эрдемчи. Два года назад было много (порой справедливых) претензий к несколько робкой и невнятной теме, которая звучала как "Диалектика надежды"; нынешнюю же – "Примечания: геополитика, рынки, амнезия" – можно обвинить в чем угодно, но только не в робости и невнятности.
"Гори, универмаг, гори!"
Как ни крути – тема выигрышная. В том смысле, что тут не прикопаешься: несущее основную смысловую нагрузку слово "примечания" сразу указывают на комментарийную позицию современного искусства, а также на поиск им своего места в глобализирующемся мире. "Геополитика" и "рынки" звучат в своей актуальности даже несколько угрожающе. Ну а тех, кто об этом забыл, можно обвинить в "амнезии". Подобно тому как храм освящают щепкой от Креста Господня, или фрагментом плащаницы, или святыми мощами, биеннале (дабы она больше напоминала лабораторию выработки вакцины против неолиберализма, а не Диснейленд для снобов) была освящена философской конференцией.
Рассказывают, одно из выступлений конференции, посвященное борьбе против капитализма, было показано на больших мониторах ЦУМа. О количестве госпитализированных в психиатрические лечебницы посетителей расположенных в ЦУМе бутиков пока ничего не сообщается, равно как и нет информации о приросте участников отечественных ультралевых группировок. Очевидно, шоппингу в Gucci и Dolce & Gabbana мог помешать только перформанс в стиле левых террористов RAF, некогда подпаливших Франкфуртский универмаг – западно-германский аналог ЦУМа. Но 1 марта в ЦУМе бомб не было, зато был диджейский пульт, выпивка и покупатели бутиков, почти неотличимые от тех, кто попал на открытие биеннале по приглашениям.
ЦУМ в начале третьего тысячелетия
Заблудившиеся шоперы и немного растерянные гости биеннале бродили по большому экспозиционному пространству на четвертом этаже ЦУМа, где разместилась выставка "США: Американское видео в начале третьего тысячелетия". Кто-то в кромешной темноте (спасал только свет больших экранов) пытался разобрать мелкий шрифт на табличках с описанием проектов; кто-то, испуганно поглядывая на секьюрити, прятал сигарету в кулаке – no smoking zone все же; кто-то пытался увернуться от огоньков сигарет, грозивших превратить новенькое пальто Armani в добычу средней руки секонд-хендов.
В худшем же положении оказались те, кто пытался смотреть видео: даже если бы все присутствующие замерли и прекратили обмениваться восторженными тирадами (явно не по поводу проектов молодых американских художников), звук одного видео все равно перекрывался бы звуком другого – слишком уж близко расположены мониторы. Приходилось лишь довольствоваться радостью знания того, что выставка эта – об американском обществе и социальных и политических процессах, происходящих в нем.
В строительной люльке – к небесам
Потом был переезд в башню "Федерация" – один из недостроенных небоскребов недостроенного делового центра "Москва-Сити". Пришедших на открытие ждали три выставки. "История в настоящем времени" (куратор – Яра Бубнова) – о недоминантной культурной истории Восточной Европы, о необходимости снятия с нее ярлыка "вечного подражателя". В рамках проекта Николя Буррио "Фонд "Ноль", или Ледяная вода эгоистических подсчетов" художники исследуют границы капиталистической экономики, "дорабатывая" логотипы и вывески. Кураторы Роза Мартинес и Фулия Эрдемчи подготовили проект под названием "После всего". Из его названия, а также из того, что эта биеннале – не какая-нибудь, а московская, несложно заключить: речь идет о крушении СССР.
Правда, многие специалисты и весьма известные гости биеннале так и не увидели в тот вечер всего этого благолепия. Добраться до 18-го этажа небоскреба можно было только на внешнем лифте – строительной люльке, обнесенной стенами из прозрачного пластика. Поначалу поднимали всего по десять человек; глас разума советовал убраться подобру-поздорову от страшной толкотни, пронизывающего ветра, отбойных молотков строителей и пронзительного голоса девушки с мегафоном, ежеминутно извиняющейся за причиненные неудобства и сулящей райские кущи – но только не сейчас, а чуть позже. Внутрь попали либо самые стойкие, либо самые ленивые – те, которые после ЦУМа заехали куда-нибудь пропустить стаканчик-другой. В какой-то момент, когда луч надежды померк, внутрь впустили всех. В общем, в башню "Федерация" идти, разумеется, надо, но чуть позже – когда ажиотаж немного уляжется. Тем паче, времени до закрытия – еще целый месяц.
Кризис душевности
В итоге стало ясно, что атмосфере биеннале не хватает душевности. Два года назад все было несколько по-казенному, да и пространства не хватало, но вот душевность била через край. В этот раз под конец биеннальная территория небоскреба стала напоминать плохой ночной клуб незадолго до рассвета, когда выпивка уже не лезет, а у пушеров давно закончились таблетки. Кто-то из прикайфовавших от искусства цумовских шоперов пытался танцевать.
Сбившиеся в стайку девушки высыпали на барную стойку добрый килограмм пригласительных билетов. "Го-су-дар-ствен-ный це-нтр сов-ре-мен-но-го ис-кус-ства, – читали по слогам девушки. – Ваще пипец! Ну че, Ксюх, пойдем, а?". Застенчивые немолодые иностранцы, поблескивая очками в дорогих оправах из тьмы smoking zone, вежливо пытались стрельнуть сигарету; им в основном отказывали. По периметру бродил грустный, замученный комиссар биеннале Иосиф Бакштейн. У него даже никто не хотел взять интервью. Изредка к Бакштейну подлетали иностранцы, что-то говорили на ухо. Комиссар отвечал смущенной улыбкой. Наверное, говорил, что не курит.
полный адрес материала : http://www.gif.ru/themes/culture/sekond-biennale/vzglyad/
