Стоит еще рассказать о том, что было, когда я вечером приехал в ЦДХ, чтобы передать Гузели бумажки и книжки, плюс посидеть часок еще до закрытия.

Гузель рассказала следующее:

Приходила сестра с младшим братом. Брат положил глаз, на, естественно, котов Виктора Перельмана – но сестра отказалась покупать ему котов, сказав, что, мол, фигня, пошли отсюда. Мальчик с несчастным лицом долго и жалобно смотрел на картинку, потом со вздохом положил ее обратно и поплелся за сестрой. Гузель подозвала его обратно и картинок ему, конечно, подарила. По словам Гузели, ребенок был крайне восхищен и радостно убежал, прижимая котов к груди.

А уже при мне было вот что:

Только я вошел, как к нам с Гузелью подошел человек с бородой и в очках, достаточно молодой и спросил с надрывом: "Вы здесь главные?" – Мы, – ответил я, думая, что он спрашивает про нашу инсталяцию. – А что это за кощунство у вас вот там, в той комнате? – А за ту комнату мы не отвечаем, мы только тут, на своем стенде, а что такого кощунственного вы там обнаружили? – Да посмотрите, тут же осквернен образ Спасителя!

Он указал на инсталяцию какого-то художника, где на экран телевизора приклеена доска, на которой вырезан силуэт Спаса Нерукотворного. Сквозь отверстие, образованное силуэтом, видна телепрограмма.

- Да и у вас тут тоже безобразие, как это отвратительно, – продолжил товарищ.

Тут уже подключилась Гузель:

- А что это вы у нас увидели отвратительного?
- Да у вас совести нет! Это же все кощунство! Я буду жаловаться директору!

Гузель хотела ему тогда рассказать анекдот про сексопатолога и больного, где больной видит на всех картинках только еблю, и потом доктора обвиняет в том, что он сексуальный маньяк, но на полслове оборвала разговор и вернулась к бумажечкам.

Вот так вот, хорошо еще, что не стал все крушить и громить.

Марат Гельман, выслушав эту историю, мудро заметил: "Искусство амбивалентно; он видит в этом осквернение образа, а можно воспринять это как призыв во всем видеть Бога и на все смотреть через образ Бога". Правильно замечено.

Потом еще подходили две бабушки, одна из которых все время рассказывала о том, как на нее было совершено покушение, а зато вторая стояла там очень долго и купила весьма много бумажечек.

Что-то еще надо было написать, зараза, забыл.

Ладно, вспомнится.

Иллюстрация – коты Виктора Перельмана

Версия для печати